Территория будущего, Прогресс-Традиция Год издания: Это книга о страхе, в особенности в его отношении к современной политике. Под политическим страхом автор подразумевает переживание людьми возможности определенного ущерба их коллективному благополучию — боязнь терроризма, панику в результате роста преступности, тревогу из-за упадка нравственности — или же запугивание людей властями либо отдельными группами.
Страх в политике
Год спустя ее посыл лишь подкрепляется произошедшими вокруг нас событиями. Отправной постулат предельно прост: Оба участника ведут рассуждение вокруг трех основных тем: Кори Робин анализирует формирование американской антитеррористической политики после терактов 11 сентября.
Задача этой статьи в ином: проанализировать причины и механизмы « политики страха», осуществляемой российскими властями сегодня, ее истоки в.
Политики и политика страха Опубликовано Проанализировав события года в странах, правозащитники сделали вывод, что в мире повсеместно возрождаются репрессии под предлогом борьбы с терроризмом. Существует с года, объединяет 2,2 млн. В России работает с года и занимается только акциями в поддержку иностранных узников.
Организация фиксирует факты нарушения прав женщин, детей, журналистов, беженцев, расследует случаи пыток и бесправных убийств, смертной казни, похищения людей. В своем докладе отмечает, что в странах мира из имеет место торговля людьми, общее число жертв которой составляет 2 млн. В странах отмечены случаи пыток. В 55 странах в минувшем году выносились смертные приговоры, а в 25 — они приводились в исполнение. За год в мире было казнено 2 тыс. Всего же в камерах смертников по всему миру ждут своей участи 20 тыс.
Страх перед представителями другой веры приводит к тому, что в христианских странах пропагандируется исламофобия, а в мусульманских — антисемитизм.
Жижек Славой Политика страха Преобладающей сегодня формой политики является постполитическая биополитика — впечатляющий пример теоретического жаргона, расшифровать который, однако, не составляет большого труда: Ясно, как эти два измерения пересекаются: То есть при деполитизированном, социально объективном, экспертном управлении и координации интересов, выступающем в качестве нулевого уровня политики, единственным средством внесения страсти в эту область, дабы активно мобилизовать людей, служит страх, основной элемент сегодняшней субъективности.
Обстановка в стране, где в воскресенье пройдут выборы, накалена до предела. Теракт был совершен во время выступления на телевидении.
Секретные материалы : . Он полагает, что все началось с боязни грозы. Важно, что причиной страха являются не другие индивидуумы, а, скорее, то, чему в равной степени подвержены все индивидуумы. Когда все индивидуумы в страхе прячутся от грозы, они понимают, что боятся одного и того же, и таким образом возникает общий эталон, который может послужить отправной точкой для появления сообщества. Другую модель мы можем найти у Никколо Макиавелли и Томаса Гоббса. Страх, описанный Вико, является общим страхом, в то время как в моделях Макиавелли и Гоббса преобладает взаимный страх, т.
Однако страх, который индивидуумы испытывают друг к другу, становится потенциальным средством для создания социального сообщества. Как Макиавелли, так и Гоббс считают, что тот, кто управляет устрашением общества, в сущности, полностью управляет этим обществом. Они оба считают, что страх насилия создает основу человеческого общества. Первопричиной возникновения всякого устоявшегося общества была не добрая воля, соединившая людей друг с другом, а, скорее, страх по отношению друг к другу, пишет Томас Гоббс Согласно Макиавелли, сила, под которой он понимает физическую силу, а точнее, способность подвергать и подвергаться физическому насилию, создает возможность для возникновения общества.
Макиавелли имел самые лучшие намерения, разрабатывая свою политическую философию. В ее основе лежит глубочайший антропологический пессимизм, представление, согласно которому человек всегда будет проявлять себя с худшей стороны, если только внешние обстоятельства не принудят его к обратному:
Робин Кори - Страх. История политической идеи
А там, где не могло действовать государство, в дело вступало плюралистическое общество. Буквально тысячи служащих и предпринимателей, бизнес-групп и профсоюзов, церквей и синаОтцы-основатели — деятели американской революции, создатели Конституции Т. Соседи шпионили и доносили на соседей, проповедники — на прихожан, учителя — на студентов. Предприниматели увольняли или отказывались нанимать работников, профсоюзные лидеры вычищали местные отделения профсоюза, частные группы исключали отдельных членов.
Выбранный файл PDF должен загрузиться здесь, если в вашем веб- браузере установлен плагин для чтения PDF (например, последняя версия Adobe.
Хестанов Издание осуществлено при поддержке отдела внешних связей Посольства в Москве Печатается по изданию: . Общее спонсирование по завершению этой работы обеспечивалось Международным центром повышения квалификации в Нью-Йоркском университете; Институтом гуманитарных наук Вульфи в Бруклин-колледже; Конгрессом профессиональных кадров университета города Нью-Йорка; Центром места, культуры и политики в центре исследований университета города Нью-Йорка.
Части этой книги появлялись и в других изданиях. Огромная благодарность компетентному издателю, позволившему мне использовать следующий материал: : , , . 21 , . 29, , . 67 , , .
Александр Гельевич Дугин Четвертая политическая теория Четвертая политическая теория
Общее спонсирование по завершению этой работы обеспечивалось Международным центром повышения квалификации в Нью-Йоркском университете; Институтом гуманитарных наук Вульфи в Бруклин-колледже; Конгрессом профессиональных кадров университета города Нью-Йорка; Центром места, культуры и политики в центре исследований университета города Нью-Йорка.
Части этой книги появлялись и в других изданиях. Огромная благодарность компетентному издателю, позволившему мне использовать следующий материал:
Часть 1. История идеи. В этой книге я буду много говорить о том, как действует политический страх. Первая часть посвящена двум начальным темам.
Причем всё это не разделяется на составляющие — страх нельзя отделить от радости и наслаждения. В той степени, в какой у народа существует сакрализация власти, государства, политики и социальных институтов, этот сложный комплекс сильных эмоций распространяется и на них. Мы не можем выделить фактор страха как нечто изолированное. Ужас перед сакрализированной политической инстанцией неотделим от любви и почитания: Безусловно, чаще всего политическая власть и государство в русской истории воспринимались как нечто сакральное, хотя в разные периоды эта сакральность имела различную природу Поэтому страх перед властью чаще всего выступал в сложном комплексе благоговения, любви и почитания.
Это тоже сакрализация, но в данном случае негативная. Страх, имеющий отношение к сакральному, мы оставим в данном тексте вне рассмотрения и сосредоточимся на более простом явлении — на страхе как таковом в политическом контексте, о чем обычно говорится в западной политологии, традиционно оперирующей с десакрализированными секулярными явлениями. Левиафан — это одно из двух чудовищ морское, наряду с сухопутным Бегемотом , о которых речь идет в Библии в книге Иова, и которыми Яхве пугает отчаявшегося праведника Иова, чтобы испытать его любовь и верность.
Функция Левиафана в библейском контексте однозначна — запугивание, внушение безумного и ничем не обоснованного ужаса. Применяя метафору Левиафана к современному государству, Гоббс подчеркивает тем самым его главную задачу — внушать страх. Итак, именно страх лежит в самой основе современного государства как феномена, будучи его центральной функцией. Государство — это то, что внушает страх.
Политический страх как движущая сила
В своей книге"Искусство страха" историк Патрик Бушрон и политолог Кори Робен рассматривают применение страха в политике. События, которые потрясли Францию и Европу в последнем квартале прошлого года, самым что ни на есть наглядным образом показали, что страх — в высшей степени политическое чувство: Книга"Искусство страха" позволяет более рациональным образом проанализировать разгул эмоций и страстей, который нам довелось наблюдать.
Сможет ли автор «Уортергейта» покончить с политической карьерой « Страх. Трамп в Белом доме» поступает в продажу 11 сентября.
Европейская политика страха перед Турцией 29 июл в Откажется ли Европа от своей рациональности из-за этой политики? В Европе с середины х наблюдается глубокий кризис идентичности в отношении Турции. После года начался новый этап. Чувство непринятия Реджепа Тайипа Эрдогана впоследствии приобрело форму страха. Причиной его появления отчасти стали внутренние разногласия и трудности в Европе. Экономический кризис года, крах либеральной политики, ошибки глобализации, растущий авторитет крайних правых привели к совершенно неверному восприятию Турции.
Политические события в Турции ускорили этот процесс. Политическая трансформация и растущая институционализация не были восприняты в европейских столицах. Трансформации общества послужило изменение парадигмы вестернизации, влиявшей на государственную политику на протяжении почти лет. Иными словами, администрация Турции хотела построить рациональные отношения с Европой, основанные на взаимной выгоде, а не эмоциях.
Это привело к тому, что каждый конфликт интересов перерастал в политический кризис. Конечно, кто-то может ссылаться на исторические основания и культурные аспекты страха Европы перед Турцией. Но необходимо рассматривать этот страх с точки зрения социальных и политических аспектов.